Жалобная книга [litres] - Макс Фрай

Варя глядит на меня внимательно и недоверчиво. Явно пытается попробовать на вкус мое настроение, понять: правду я сказал, или просто голову ей морочу. Но сконцентрироваться не может, волнуется. И только спустя несколько минут, когда мы проезжаем мимо Алексеевской, кивает:

— Может быть, и так. Пешком — да, пешком слишком уж холодно… В любом случае хорошо, что ты это сказал. По крайней мере, я больше не чувствую себя несчастной дурой. Впрочем, счастливой дурой я себя тоже не чувствую. Так, серединка на половинку.

— Пансионат «Вербы», — говорю вкрадчиво. — Сто сорок километров от Москвы. Стоит в лесу. Место более чем скромное, зато и не бандитское. Недостатки, говорят, такие: там хреново топят, и вода в душе едва теплая, соответственно. Ну и мебель жуткая, хуже, чем московские старухи на дачи свозят. Все остальное — сплошь достоинства. Глухомань, вокруг — никого, сосны и жалкие остатки снега. Что там с нами случится — неведомо. Скорее всего, просто пожар с потопом. Но, возможно, судьба окажется изобретательнее… Тебе интересно?

— Да, — сдержанно отвечает Варя. — Чрезвычайно интересно. Пожар, сосны, снег, едва теплая вода в душе, специально для потопа — именно так я и представляю себе рай.

— Поехали? — спрашиваю.

— Что, прямо сейчас?! — она глядит на меня с откровенным ужасом.

Вот так-так. Интересное дело.

— Прямо сейчас, пожалуй, не стоит, — успокаиваю ее. — Сомневаюсь, что мы найдем там кого-то с ключами. Да и ночью по загородному гололеду кататься — нема дурных.

— Ну вот, и я подумала… — с явным облегчением вздыхает Варя. — Давай завтра… Нет, не завтра. Давай через несколько дней туда поедем, ладно? Скажем, в среду. Или в четверг. Я почему-то уже боюсь — вот так, с головой, в омут. Поначалу не боялась ни черта, а теперь хочу, но боюсь. Может быть, не будет никакого пожара, а просто все вдруг возьмет, да и закончится? Ну, как-то само закончится, независимо от нас. Так ведь бывает?

— Все бывает.

— Мне бы еще пожить у тебя несколько дней, — шепчет Варя, отвернувшись к окну. — Просто так. Сказок про запас послушать, что ли… Вдруг оказалось, что твои сказки — это и есть самое главное. Выходит, ты и правда Оле Лукойе…

— Оле Луковое, — смеюсь. — Будут тебе сказки, Варенька. Сколько пожелаешь, все твои. У меня их много. А снов наяву — еще больше, сама понимаешь.

— «Снов»? — переспрашивает. — Ты имеешь в виду… Прожить чужую жизнь для тебя — все равно, что сон увидеть?

— Ну да. И не только для меня. Просто ты еще не…

— Не вошла во вкус? — подхватывает Варя. — Ну да, не вошла. И не уверена, что войду. Я же говорю: мне тут, рядом с тобой, в машине, в тысячу раз лучше и интереснее, чем…

Запнувшись, умолкает. И, кажется, вполне готова зареветь. Дело, конечно хорошее, но пользы практической от ее рева никакой.

Останавливаюсь, выхожу. Открываю дверь для Вари, маню ее пальцем: иди-ка сюда! Глядит на меня удивленно, но выходит, не задав ни единого вопроса. Беру ее под локоток, увожу подальше от проезжей части, от фонарных столбов и электрических проводов, от домов, на крышах и карнизах которых притаились смертоносные сосульки. По узкой тропинке, протоптанной местными жителями, углубляемся в крошечный сквер у кинотеатра. Там, хвала всем моим ангелам-хранителям, безлюдно и светло: луна почти полная, да и снег, серый и ноздреватый днем, сейчас сияет вполне ослепительной белизной.

Наконец понимаю, что пора остановиться: еще немного, и мы дойдем до последней черты этого сквера, выскочим на соседнюю улицу, и придется топать обратно — ненужная, неинтересная, некрасивая суета.

Обнимаю Варю, прижимаю ее к себе, слегка касаюсь губами коротких стриженых волос. В глубине души ужасаюсь собственному лицемерию. Поцелуй мой, конечно, не иудина ласка, но объятия, как ни крути, часть стратегического плана — всего лишь.

— Сейчас будет тебе, — говорю, — подарок.

Касаюсь ее лба своим. Никогда прежде не пробовал совершать этот фокус, зато зрителем был не единожды, беспомощной, счастливой жертвой прекрасного наваждения. Но Михаэль обещал: когда придет время, все получится само собой. Только вспоминай, больше ничего делать не надо. Только вспоминай.

Вспоминаю — впервые в жизни не для себя, а для другого человека. Вспоминаю в подарок.

Горячее весеннее солнце, ледяная озерная вода, дикое гусиное семейство в полном составе, с полудюжиной серебристо-зеленых, как вербные почки, гусят. Отворачиваюсь от птиц, приоткрываю губы, повинуясь настойчивому зову инстинкта и судьбы, почти теряю сознание от прикосновения человека, которого впервые встретила сегодня утром, за завтраком, в гостинице при гольф-клубе, куда приехала вовсе не ради любовной романтики, а в поисках материалов для туристического справочника.

«Так бывает, — думаю я. — Так, оказывается, бывает».

Но прежде, чем рухнуть с головой в сладостную пропасть, успеваю себе возразить: «Так не бывает. Слишком уж хорошо».

Ага, есть. Поехали дальше.

Нравственного закона во мне как не было, так и нет, зато звездное небо над головой имеется, и оно воистину прекрасно. Ночью, на спине, лицом кверху[11], да, но я-то не умираю, напротив, возвращаюсь к жизни после полугодичного тления на силиконовой плантации. Первый вечер первого дня моего отпуска близится к завершению, и я не иду спать лишь потому, что жаден неописуемо. Еще несколько минут, а то и пару часов почти невыносимого кайфа украду у сна, а если и отрублюсь прямо тут, на пляже, невелика беда: проснусь на рассвете от холода, да и поползу понемногу в коттедж. Пожалуй, именно этого мне и надо, для полного счастья.

В наушниках Нико тянет заунывно песенку про all tomorrow parties, и я, кажется, подпеваю ей во весь голос. Могу себе позволить: песчаный пляж безлюден, как пустыня. А если и появится кто-то в зоне моей видимости, я, подобно сфинксу, грозно погляжу на путника и произнесу вслух единственно актуальную на данном этапе загадку.

«Покурить найдется? — спрошу я всякого, кто захочет пройти мимо, и, пожалуй, расхохочусь, что бы мне ни ответили. Просто так, от счастья.

Хватит, пожалуй.

«Смотри, сова летит, — говорит Митька. — Настоящая сова!»

«Такая длинная? — удивляюсь. — Колбаса это с крыльями, а не сова!»

«Сама ты колбаса с крыльями! — хохочет мой мальчишка. — Это была сова, как в «Твин-Пиксе». Летела на дачу к какой-нибудь Лоре Палмер».

Совсем взрослый, надо же. Уже смотрит те же фильмы, что и я, хотя книжки пока другие читает. Но это дело поправимое. Главное, что время, когда кроме фильмов и книжек у Митьки не было ничего, закончилось. Будем думать, навсегда.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});